Под знаменем Воробья - Страница 76

К оглавлению

76

— Естественно, — ухмыльнулся Ингви, — ведь больше с нее сорвать нечего.

— Ну да. А ничего у Табо получилось, а?.. Вот… И теперь все засматриваются на эту девочку, так как свобода воли — она, конечно, имеется, но эти чудища все же созданы людьми и ничто человеческое им не чуждо! А на такую ведь любой засмотрится… А она — стоит только на миг расслабиться — раз и все! И еще никому сорвать маску не удавалось. Хотя пытаются все, — Шортиль почесал в затылке и вздохнул, видимо ему очень хотелось сделать это самому, — Энгер назначил награду, Ролох назначил награду, сама Табо тоже обещала… гм-гм…

— Я кажется понял, — Ингви ухмыльнулся еще шире, он действительно понял, — вот только стоит ли игра свеч? Ведь эта Табо, по-моему, всегда носит кучу одежды, в отличие от своей малышки? Кто знает, что там внутри?

— Верно, но она объявила, что обеспечит тому, чей чемпион сорвет маску — обещала ночь любви с любой бабой или девицей в Ренпристе, так-то! Ну, если, конечно, победитель не польстится на нее. А что, мастер Воробей, не соблазняет ли тебя этот приз попытать счастья самому?

— Не знаю, не знаю, у меня есть кое-какие заготовки, — Ингви принялся задумчиво вертеть на пальце перстень с кусочком янтаря, — но сначала я бы хотел поглядеть, как происходят сами бои… А ты, Шортиль?

— Нет, сегодня я не стану пытаться. Слишком сильные собрались соперники. Мне, пожалуй, никого из этих троих не одолеть…

Тем временем порядок «боев» определился и Ролох своим мощным голосом объявил:

— Сегодня у нас три участника. Поскольку чемпион мастера Табо всем хорошо известен и признан сильнейшим — сперва пусть померяются силами двое других. А уж кто победит из них — тому и продолжать с этой… хе… дамочкой… Делайте ставки, мастера! — это он обратился к солдатам, которые уже давно ждали приглашения…

ГЛАВА 34


Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал
Это смерти оскал.


Ложь и зло — погляди,
Как их лица грубы
И всегда позади
Воронье и гробы…

В.Высоцкий
...

«…Поначалу, конечно, все было тихо. Некоторое время после того, как попы наложили на мое владение проклятие, нас никто не беспокоил. Но довольно скоро на границах стали появляться какие-то шайки. Иначе, как шайками, я их назвать не могу. Отряды в несколько десятков скверно одетых и кое-как вооруженных бандитов то и дело налетали на могнакские приграничные поселения с территории Болотного Края и Лавсайна. Я велел укрепить поселения, поставить в них вооруженные гарнизоны, а жителям предложил переселиться вглубь страны — благо много земли в Могнаке уже к тому времени пустовало… Разумеется, бандиты, что появились на окраинах — это еще не было началом нашествия. Эти подонки — младшие сыновья «знатных» родов, беглые рабы, скрывающиеся от правосудия преступники — надеялись обогатиться либо заслужить прощение властей, нападая на Могнак. Что ж, их ждал суровый отпор. Я сам с лучшими магами могнакского двора отправился на северо-западные границы моих владений. Мы перебили и казнили около сотни негодяев — остальные устрашились. Должен заметить, что я действовал жестоко и беспощадно, ибо насмотрелся на то, что оставалось в окраинных поселениях после их набегов. Мерзавцы угомонились на некоторое время и стали распускать слухи о моей жестокости. Это меня волновало еще меньше, чем недавно — угроза их набегов, но настораживало другое. Бандиты появлялись с территорий моих добрых соседей — и в случае неудачи укрывались там. Соседям, принцу Болотного Края и королю Лавсайна — я послал письма с требованием прекратить давать приют бандитам — они казнили моих посланцев. Да, на Могнак было наложено проклятие — и по отношению к нам не действовали законы о границах, разбойниках и неприкосновенности послов…

Что ж, это начали они — а я обязан был ответить. По счастью я сразу понял, что все набеги и прочие мерзости — только начало чего-то большего. И начал готовиться. Все ресурсы моего Могнака отныне служили лишь усилению военной мощи. Мы воздвигли вокруг столицы могучие укрепления, лучшие маги моего двора трудились над боевыми заклинаниями и военными приспособлениями, всячески усиленными при помощи магии. Я велел перестроить свои палаты, украсив их зловещими и грозными символами… Попы учат, что затеяв злые дела и собравшись принести в Мир насилие, Гангмар Темный изменил облик. Они правы, облик и внешний вид имеет большое значение — большее, чем можно бы предположить… Наш облик — это мы сами, наша сущность, нужно только уметь это осознать… Если мы хотели победить в ужасной схватке со всем Миром — мы должны были оказаться способными напугать Мир и должны были сами поверить в то, что способны на такое. Глядя на самих себя — мы должны были видеть грозных и страшных врагов Мира! Могнак Прекрасный должен был стать Могнаком Зловещим, чтобы получить хоть какие-то шансы выстоять.

Из немногих дворян и вообще обученных военному делу колдунов Могнака я составил отряд кавалерии и выступил с ним против Лавсайна. Казнь моего посланника требовала отмщения.

Король Лавсайна встретил меня на границе наших владений со всей своей армией. О, его ждали сюрпризы. Я вовсе не намеревался мериться с ним силами в честном бою. Сказать по правде, у лавсайнцев было не больше шансов, чем у моего посла, предательски схваченного ими…

Сперва мы спустили на них все, что было заготовлено заранее — все наши ручные молнии, ураганы и прочее. Затем мы пошли в атаку. И всадники, и кони в моей крошечной армии были защищены надежно зачарованными доспехами, лавсайнское оружие не могло нам повредить — и схватка стала похожа на казнь. Я даже не стал пользоваться своими колдовскими возможностями — я наслаждался, нанося удары мечом и заставляя боевого коня топтать поверженных… Из всей армии Лавсайна уцелела только жалкая горстка людей — те, что сбежали в самом начале, еще до моей атаки… А затем… Знаешь ли, мой потомок, затем мы прошли огнем и мечом по всей восточной половине страны. Мы сжигали поселения, засыпали колодцы, уничтожали зреющие на полях посевы… Обращали в руины замки… Правда, тогда я еще щадил простолюдинов — перед тем, как поджечь дома, мы предоставляли им возможность бежать со всем скарбом… Я вел войну не с ними, а с их господами — тогда… У меня была только одна цель — превратить земли, окружающие Могнак, в пустыню.

76